О своем празднике здесь говорят скромно, отмечая, что нет нераскрытых убийств за текущий год, изнасилований, фактов тяжкого причинения вреда здоровью. И, боясь сглазить, озвучивают факт, что в нынешнем году меньше в целом убийств, а также детских суицидов.

– Такая у нас работа, что к празднику особо и не располагает, – говорит Чермен Казиев. – В такие дни хочется просто подвести некий итог деятельности. В целом – снижение по полугодию зарегистрированных преступлений именно нашей подследственности, тяжких и особо тяжких преступлений, хотя тенденция по республике – некоторый общий рост преступности. В этом году нам удалось раскрыть четыре убийства прошлых лет. В одном из следственных отделов поставлена точка в убийстве несовершеннолетнего, произошедшего в 1994 году. Особо хочется отметить коллег из уголовного розыска аппарата МВД республики, во многом благодаря которым и раскрываются подобные дела, не имеющие сроков давности. Установили, что убийца после совершенного преступления скрылся на территории одной из бывших советских республик, и по тем временам достать его оттуда в принципе оказалось невозможным. Уже сейчас, в ходе совместной работы следователя и оперативников, выяснили, что и там он отбывал наказание за другое совершенное преступление, где и умер. Были установлены свидетели, которые рассказали, что тот делился с ними подробностями совершенного убийства в Осетии, добыты иные значимые доказательства совершенного преступления, что в конечном итоге позволило подвести под этим делом закономерную черту.

– По факту вы раскрыли преступление, совершенное не просто более 20 лет назад, но и, по сути, в другом государстве…

– Сложность дел, как мы их называем, прошлых лет заключается в том, что ты работаешь только с тем, что есть в материалах уголовного дела, и все зависит от того, как поработал следователь. А тогда и процессуальные требования были другие, и законы иные. Мы потому стараемся, требуем от наших следователей полной и всесторонней работы по делам, которые сейчас не имеют перспектив раскрытия, при этом понимая, что через некоторое время, быть может, даже не год и не два оно будет раскрыто. И тогда каждая, кажущаяся сегодня несущественной деталь может оказать решающее значение в закреплении доказательств вины преступника. Основная трудность старых дел – в отсутствии свидетелей, вещдоков, которые зачастую утрачены или уничтожены в силу времени: 10–20 лет – это серьезный срок. Но мы стараемся, и в первую очередь для того чтобы неотвратимость наказания не была эфемерной категорией, а имела для преступника и через десятилетия четкие и ясные рамки закона.

– Есть дела, которые при расследовании "просят" пересмотра существующего законодательства?

– Безусловно, и особую тревогу вызывают все чаще возбуждаемые дела, связанные с чьей-то безалаберностью, где-то даже халатностью, из-за которой погибают дети. Последний такой случай произошел в одном из населенных пунктов республики, где играли ребята, и на одного из мальчиков упал бетонный блок, в результате чего он скончался на месте. То есть собственник взгромоздил блоки у своего дома на улице, а в результате погиб ребенок. В настоящее время по данному факту возбуждено и расследуется уголовное дело. Столкнулись с тем, что нормативную базу приходится собирать по крупицам, так как четкого правового регулирования данного вопроса нет. И в то же время случилась беда. Есть же причина, по которой он погиб? Это не роковое стечение обстоятельств, не следствие болезни. Это – человеческая безалаберность и разгильдяйство. И такая ситуация не единична, достаточно пройтись по дворам и проехать по нашим улицам, чтобы в этом лишний раз убедиться.

– Неужели нет никаких правовых рычагов, чтобы повлиять на ситуацию? Те же правила безопасности прописать для собственника?

– У нас есть предусмотренные законом полномочия вносить представления об устранении нарушений требований закона в органы власти, чем мы, собственно, и занимаемся. Следствие – это рутинная работа, связанная с чьим-то горем, бедой. Наша задача – помочь разобраться, но чаще всего уже постфактум. Но есть и задачи, которые мы решаем, что называется, превентивно, как в случае с вносимыми представлениями. По факту того же взрыва бытового газа в сел. Октябрьском в декабре прошлого года. Когда разбирался, пришел к неутешительному выводу, что большая часть газовых сетей в населенных пунктах республики эксплуатируется не одно и не два десятилетия. Газопроводы – 70–80-х годов прошлого века, все они стальные, значительная часть подземные. Представьте себе масштаб проблемы, если начнут то здесь, то там, как в Октябрьском, на воздух взлетать трубы газопровода? Это ведь мина замедленного действия, представляющая опасность для широкого круга лиц. Мы, безусловно, реагируем на такие вещи. Об имеющейся проблематике проинформированы глава республики и прокуратура РСО–А. Превентивная работа нужна уже сегодня, чтобы завтра не получить десятки жертв. Будем надеяться, что-то сдвинется в этом направлении уже в ближайшее время.

– Судя по криминальным сводкам, в республике не снижается острота и такой проблемы, как отравление угарным газом. Почему не удается повлиять на самовольные установки газового оборудования?

– Это еще одна из бед, поскольку действительно до сих пор ничего не меняется. Недавний случай, и это, наверное, первое за последние несколько лет по такому факту возбужденное дело, когда была оказана услуга по установке котла. Как только начался отопительный сезон, молодая женщина, мать двоих детей, погибла, отравившись угарным газом. Сейчас мы изучаем все нюансы трагедии на предмет того, все ли виновные в этом преступлении нами выявлены. В отношении самого "мастера" сейчас осуществляется уголовное преследование. Показательно то, что уровень профессиональных познаний этого человека, взявшего на себя ответственность за жизнь целой семьи, что, в свою очередь, подтверждено материалами уголовного дела, не выдерживает никакой критики. Обращаться нужно не к таким "очумельцам", а в специализированные организации, которые осуществляют установку и дальнейшее обслуживание этих систем, заключая соответствующий договор. Но, желая сэкономить несколько сотен рублей, получаем такие плачевные последствия. Казус в том, опять-таки, что нет централизованного органа, в который можно прийти и сказать: вот проблема, давайте ее решать! Если начать разбираться, у нас никто ни за что, по сути, не отвечает. А мы работаем уже с последствиями, когда произошла трагедия.

– Если касаться преступности по "классическим" для следственного комитета статьям, то какое направление у вас как у криминалиста чаще всего вызывает тревогу?

– Ежегодно у нас регистрируется стабильное количество убийств, которое не больше, но и меньше не становится. А в последние годы приходится сталкиваться с все возрастающей статистикой, касающейся малолетних потерпевших, проходящих именно по уголовным статьям, связанным с половой неприкосновенностью. Такая тенденция не просто тревожит, она пугает. Не могут не настораживать и лица, совершающие эти преступления в отношении детей: это мужчины, у которых порой у самих есть дети такого же возраста. Я не знаю, что стало происходить в головах у людей, считающих, что подобное преступление может остаться безнаказанным. А с какими психологическими травмами на всю жизнь остаются дети, это вообще отдельная история. Виктимность жертвы в данном случае определяется средой, в которой она растет. И наблюдаешь параллельно родителей, которые живут рефлексами и инстинктами: урвать и заработать, красиво и разгульно отдохнуть. Воспитание детей при этом позабыто или отодвинуто на последний план. При этом хочется отметить, что преступления совершаются с использованием новых технологий – посредством общения в соцсетях, мессенджерах, и порой ребенок остается жить в этом параллельном виртуальном мире, который для него заменяет родительскую опеку и воспитание.