– Знаете, если сейчас спросить у чиновников министерства здравоохранения, какова ситуация с реабилитацией пострадавших в Беслане, я уверена: у них нет точной и исчерпывающей информации. Кто о нас сейчас что знает? Никто за эти годы не поинтересовался, как мы поживаем, что у нас происходит, в чем мы нуждаемся. Это я сужу по себе: если у меня есть проблемы, значит, они есть у всех. До всех этих событий я была здоровой 40-летней женщиной, у которой даже карты медицинской не было. За то, что произошло, должно нести ответственность государство не только в момент чрезвычайных действий, но и весь период после, когда важна особенная социальная защита таких людей. И это касается не только Беслана, ведь в нашем регионе повышенное число пострадавших от терактов.

...Все операции Ларисе были проведены по квотам, полученным в минздраве: у нее сильно пострадали правая рука, часть лица. Операции в медицинских центрах челюстно-лицевой хирургии Москвы, Санкт-Петербурга порой длились по 9 часов. Но есть одна статья, которая не квотируется – пластическая хирургия. Выделенных изначально средств также не хватало на восстановление руки, когда она практически училась заново писать, другие восстановительные операции для лица, в частности, пластика – только за свой счет.

– Я много писала разных писем с просьбой оказать материальную помощь. К примеру, по моему последнему письму нашему главе с просьбой возместить мне 175000 руб., потраченных на лечение с приложенными чеками, мне компенсировали большую часть этих затрат. Но проблемы нашей социальной защиты намного шире.

Во-первых, до сих пор не узаконен наш статус "потерпевших в террористическом акте". У нас у всех причина заболевания, то есть причина получения инвалидности, определена двумя буквами "ЗО" – это заболевание общее. Хотя по всем документам и выписным эпикризам диагноз был один: сочетанная минно-взрывная травма. Получается, что заложники, ставшие инвалидами, получили свои увечья случайно и получают среднюю пенсию в 13000 руб. на общих основаниях.

Далее – так называемый социальный пакет, который прилагается к пенсии: санаторная путевка раз в 3 года, приобретение бесплатных препаратов, доставка до санатория... Тех препаратов, которые мне необходимы, никогда нет в аптеке, и ждать их бесполезно. В тетрадку нас записывают, и все на этом… С санаторием тоже "экономят", как показала наша последняя поездка, когда нас со знакомой заселили в номер, видимо, со списанной мебелью. Естественно, в просьбе "предоставить комнату получше" нам отказали. Та же история с дорогой до места назначения. В итоге я отказалась от соцпакета, эти деньги мне сейчас доплачивают к пенсии. С ней тоже действует какой-то пониженный коэффициент из-за маленького стажа. Мне интересно, а какой стаж у меня мог быть к сорока годам? Я не собиралась получать эти травмы и по-другому планировала свою жизнь. Судьба же распорядилась иначе… И сегодня я готова отдать эту пенсию, чтобы вернуть свое здоровье. Но раз так получилось, государство, я считаю, обязано делать все для комфортной жизни людей, пострадавших в чрезвычайных ситуациях. Как это делается во многих европейских странах: присваивается статус, выделяется отдельное жилищное и медицинское обеспечение...

Таких историй у этой хрупкой и нежной женщины много. Одна – длинная и судебная – с органами опеки, на счет которых ошибочно перевели денежные выплаты за ребенка и лишили ее права распоряжаться деньгами сына. Подключившиеся журналисты, даже судья, были потрясены действиями районной опеки и, вообще, сложившейся абсурдной ситуацией. Была еще история с квартирой, так как Лариса состояла в списке на получение жилплощади в новых домах, построенных для заложников. При сдаче оказалось, что двухкомнатных квартир нет, полученная компенсация, конечно, не соответствовала рыночной стоимости жилья. Все эти истории происходили на фоне лечения, когда любому пациенту прежде всего нужен покой, а не ежесекундный стресс. Сейчас моя собеседница вынуждена искать работу, точнее, ищет она ее уже два года.

– В 2016 году я написала письмо с просьбой о трудоустройстве. В какой-то момент заложникам помогали с работой, но я тогда была в основном по больницам. Меня перенаправили в центр занятости, на приеме в котором сотрудница, разводя руками: "даже не знаю чем вам помочь", предложила мне … курсы по повышению квалификации "маникюр, педикюр, парикмахер". Свысока, не обратив внимания на правую руку, рабочую для этих профессий... Слов нет. В этом году я опять написала письмо главе республики на эту тему, он поручил решить вопрос АМС района. Я готова работать, так как прожить на мою пенсию невозможно.

Лариса до 2004 года работала главным бухгалтером на нескольких предприятиях, но считает, что "выпала" из сферы за эти годы.

– Готова к любой работе, по силам. "Чтобы не стыдно было, ну, и с доходом больше пенсии, – шутит она. Думаю, только позитивный подход, несмотря ни на что, на все сложившиеся обстоятельства, помогает ей, такой сильной и красивой женщине, жить. Точнее, пережить тот свой взгляд в дуло автомата, те события, будучи в трауре по мужу, пережить недавний уход сына.

– Мы все так хотели жить, никто не хотел умирать, и время совсем не лечит… – сказала она в заключение.